1. Cape Times, Cape Town

"Я обещала не называть его имени", - сказала Джеки Максим,
представительница гостиницы Сандтон Сан (Йоханнесбург), - "но
подтверждаю, что больше он у нас не работает. Мы поручили ему вымыть
лифты, и эта работа заняла у него четыре дня. На вопрос, почему это
заняло столько времени, он ответил: `Так их же сорок штук - по два на
каждом этаже, и к тому же не все они всегда на месте`. Пришлось с ним
расстаться, сейчас он, вроде бы, работает в GE Lighting".

2. The Star, Johannesburg

"Ситуация полностью под контролем", - сказал министр транспорта
Свазиленда Эфраим Магагула на заседании парламента в Мбабане, -
"Торговый флот нашей страны в полном порядке и в безопасности. Просто мы
не знаем, где он, вот и все". Отвечая на вопросы членов парламента,
Магагула признал, что не имеющая выхода к морю страна утеряла следы
единственного своего корабля, Свазимар. "Мы уверены, что он где-то в
море. Мы даже как-то послали экспедицию на поиски, но из-за проблем,
связанных с пьянством, корабль найден не был. Так что, строго говоря, мы
действительно немного его потеряли. Но я категорически отвергаю все
рассуждения о некомпетентности правительства. Свазимар - большой
корабль, покрашенный в красивые яркие цвета, его можно видеть даже
ночью. Запомните мои слова, он найдется."

3. The Standard (Кения)

"Из-за чего столько шума?" - спросил Весека Самбу на спешно созванной
пресс-конференции в международном аэропорту имени Йомо Кеньятта, -
"Подобные технические проблемы могут произойти где угодно в мире. Вы не
патриоты. Вам просто нравится скандалить". Самбу, пресс-секретарь
авиакомпании Kenya Airways, выступал после отмены рейса из Кисуму через
Йомо Кеньятта в Берлин: "Сорок два пассажира заняли места в самолете,
готовом к взлету, но пилот заметил, что одно из колес спустило. К
сожалению, азотный баллон в аэропорту был пуст. Пассажиры предложили
снять колесо и отвезти его на бензозаправочную станцию, где и накачать,
но, к сожалению, домкрат куда-то пропал, и мы не могли снять колесо.
Наши инженеры героически пытались накачать колесо при помощи
велосипедных насосов, но безуспешно. Пилот даже пытался надуть камеру
ртом, но потерял сознание. Когда я объявил, что рейс придется отменить,
один из пассажиров, г-н Муту, ударил меня в лицо свистком от
спасательного жилета и сказал, что мы - национальный позор. Я сказал
ему, что поведение его смехотворно, и через две недели будет другой
рейс, а пока у него есть возможность наслаждаться пейзажами вокруг
Кисуму, хотя и за свой счет".

4. Из зимбабвийской газеты.

Водитель автобуса, перевозивший пациентов психиатрической больницы из
Хараре в Булавайо, остановил автобус у придорожного шибина, чтобы выпить
пару пив. Когда же он вернулся к автобусу, то обнаружил, что тот пуст, а
двадцать пациентов бесследно пропали. Поняв, что ему угрожают серьезные
неприятности, водитель поехал до ближайшей автобусной остановки, где и
набрал двадцать пассажиров из очереди. После этого он закрыл дверь и
поехал прямо в психиатрическую больницу Булавайо, где быстро передал
"пациентов" персоналу, предупредив, что некоторые из них - особенно
буйные. Подозрения у персонала возникли только через три дня - из-за
совпадения рассказов всех двадцати. Что касается настоящих пациентов, то
никто больше ничего о них не слышал - видимо, они успешно вернулись
назад в Зимбабвийское общество.

В 1992 году в Камбодже более-менее нормальная жизнь (если можно
так назвать тот восхитительный и опасный бардак, который творился в этой
стране) наблюдалась в двух городах: столице страны Пномпене и портовом
городе Кампонгсоме (теперь Сианук вилль в честь вечно молодого 80 с
лишнем летнего принца Сианука. В стране запрещалось размещать на улицах
его портреты старше 30 лет, чтобы горожане видели своего принца только
вечнозеленым.. эээ... вечномолодым). 250 км дороги (если не изменяет
память) между этими городами были довольно опасными. Правительственные
войска контролировали дорогу на 50 км от Пномпеня и на 50 км от
Кампонгсома. Остальные 150 км конролировали все по очереди
(правительство, красные кхмеры, местные крестьяне, бандиты и звери из
джунглей).
По этой причине белорусские вертолетчики осуществляли основные перевозки
по воздушному мосту Пномпень-Кампонгсом. Как я уже рассказывал, трезвыми
они не бывали. И вот в один из дней славный экипаж в составе трех
невменяемых полесских хлопцев отправился в очередной рейс. Но то ли
береговая линия и море слились в одно целое, то ли они вообще уже ни
хрена не видели из-за количества допинга в полете, но посадили они свой
МИ точно в 15 метрах от берега... в море. Выбрались кое-как на берег и
позвонили в миссию ООН. Приехали французские военные, огладели пьяных
героев, оглядели торчащий из воды винт и грустно залопотали. На что
командир вертушки гордо поглядел на них, попросил "не ссы, лягушатники,
счас ме его подцепим" и связался по рации со своими. Через некоторое
время прилетел двухвинтовой тяжелый вертолет с главным белорусским
кудесником неба. Когда он вылез из машины, то все выяснили, что он самый
пьяный на всем побережье Сиамского залива. Сочно проматерившись и
справив нужду в море, он отругал виновато покачивающийся личный состав
и, выпив с этим составом "за успех", полез обратно в кабину.
Вертолет он поднимал на глазок на двух тросах при сильном волнении.
Когда вода начинает покидать поднимаемый вертолет, то он становится
легче и подпрыгивает вверх. Учитывая вес вертолетов, волнение моря,
загрузку аварийной машины, состояние пилота и высоты проведения работ,
все французы сделали вывод, что пора готовиться к поминкам. Операция по
подъему заняла 15 минут безо всяких отклонений от нормы вопреки всем
законам аэродинамики. Когда командир покинул вертолет после операции под
бешеные аплодименты французов и крики "браво", то первое, что он сделал -
приложился к бутылке со словами:
- Да хрен ли... Не наше белорусское болото... я из него танк тягал, так
он чмокнул и так подскочил, что стволом ПКТ меня чуть девственности не
лишил.
Потом задумался, хлебнул и добавил тихо:
- Хорошо хоть трос не выдержал и лопнул... а то б и меня засосала
опасная трясина.